Лепестки Бытия 74-94
Валентина Юрьевна Миронова
74. Неутомимый Мюнхгаузен однажды поведал миру сокрушительную тайну …
Неутомимый Мюнхгаузен однажды поведал миру сокрушительную тайну – оказывается, самые глупые дела творятся с серьёзными лицами. И советовал улыбаться.
… на встречном эскалаторе поднимаются люди с хмурыми лицами. Они погружены в свои переживания. Среди них – белое пятно. Вглядываюсь – Ангел!
Белые крылья топорщатся вверх; укороченные, наверное, мода такая у современных ангелов. Белый контур нимба над лохматой макушкой. Белая куртка. Белое лицо. Это – мим! Он тоже серьёзен. Но от его серьёзности хочется смеяться, что невольно начинают делать люди вокруг него. Сейчас он выйдет в город и пойдёт сквозь людской поток с комичной серьёзностью.
Мне очень нравится встречаться с мимами … а уж пообщаться с ними всегда праздник! Такое откровение чувств встречается разве что у влюблённых – когда обнажена сакральность. По жизни повезло встречаться с этими актёрами и разыгрывать пантомимы, здесь же, на улице. Невероятное наслаждение, непредсказуемая стремительность, когда вливаешься в чужой поток, а потом ведёшь свою партию ….
Божественная импровизация! Без текстов и слов. Стало всё больше появляться этих замечательных людей, без страха входящих в самую серьёзность будней. Придуманную, разумеется. Ха! Меня, наверное, побили бы те люди с хмурыми лицами, если бы услышали или прочитали ЭТО. Но они далеко.
Реакция людей на мимов спонтанная. Большинство сразу отодвигаются или – если нельзя это сделать, едут в метро, например – прячут лица за газетами. Или делают вид, что уснули. Им страшно просыпаться! Страшно оказаться рядом с мимом. Фактически, рядом с самим собой.
… со мной рядом в вагоне метро едет мим. Встречаемся глазами. И спонтанно начинаем разыгрывать сценку двух влюблённых. Не обращаем внимания ни на кого. Мы одни! И такая нежность, потрясающая до глубины души. Ибо мы – не играем. Мы живём. Потому что играем. Потом замечаю, как у людей на глазах навернулись слёзы. А ведь мы с мимом не знакомы. Прощаемся, и он протягивает мне воздушный шарик.
Знаю, встречу надо закончить радостно и, надув шар, начинаю играть, понемногу выпуская воздух из «хвостика». Звуки, разумеется, чудовищны, смесь скрипа с поросячьим визгом. Однако, рождается мелодия! Мим хлопает в ладоши, отбивая ритм. К нему начинают присоединяться люди, хлопая в такт.
Я выхожу на своей станции, подарив всем воздушный поцелуй. Люди машут мне в ответ, оборачиваются с улыбками. Поезд уходит, но успеваю заметить, как мим предлагает шарик девушке напротив. Как мудро. И бесконечно нежно.
75. Вечер. На улице дождь, а зонт остался дома, как назло.
Вечер. На улице дождь, а зонт остался дома, как назло. Прыгаешь через лужи, намокая при этом ещё сильнее. И вот ты дома. Стремительно скинув одежду – потом разберусь! – вносишься в ванную … включаешь горячий душ … и кто сказал, что на Земле в бытовых условиях нирвана невозможна?
Упругие струи прыгают по телу, выбивая холод улицы и холод души. Тепло растекается, заполняя собой тело. Оно расслабляется и возрождается.
Или – ванна с ароматами. Хрустящая пена айсбергами плавает вокруг … запах очищает … обновляет …
76. А теперь – страшная тайна!
А теперь – страшная тайна! Чем чаще ловишь миги, тем больше (и незаметнее, конечно) заполняешься тем самым золотым светом. И худеешь, сбрасывая лишние уже килограммы. Полнеешь от худых мыслей, а если они катастрофически заканчиваются, и появляются другие … незаметно обновляешься … и удивляешься.
Миги не отвлекают от жизни.
Они и есть жизнь.
77. Какой смысл особенно печаловаться над промелькнувшим мигом?
Какой смысл особенно печаловаться над промелькнувшим мигом? Будет другой, ещё краше, в утешение ушедшему. Их смысл – в движении. Порою любуешься дождевыми кругами на воде и большими пузырями. А взять с собой не можешь. Только смотреть. Внимать. Сопереживать. Такое случается, когда свои мысли перестают мешать восприятию.
Тогда миги приходят сами.
Как откровение.
78. Осенью, даже когда днём пасмурно и идёт дождь …
Осенью, даже когда днём пасмурно и идёт дождь, на улице всё равно светло. Жёлтая листва излучает солнечный покой. Пространство расширяется, раздвигая прежние рамки. Даже ночью, когда лунный свет коснётся листвы, рождаются ореолы явственного света. Или – горящие фонари в городе.
Ощущение нереальности. Словно попадаешь в другой мир. Такое же ощущение нереальности возникает зимой,когда снег одевает кроны пушистыми хлопьями, а сквозь ветви струится свет фонаря. Отражение снега на снеге невероятно прекрасно. Чарующе. Трогательно. И очень зыбко. Любое касание ветерка нарушает сказку. И только голые ветви топорщатся в разные стороны, а под деревом лежит неопрятная кучка снега.
Это и говорит о зыбкости мгновений. Скоротечности.
И даже, возможно, нереальности.
79. Вот усталая и издёрганная женщина …
Вот усталая и издёрганная женщина кричит на своего ребёнка. Она плохая? Нет! Это город сделал. Поэтому так важно умение видеть. Всей глубиной своего существа, на какую вы способны.
80. Первым ледком сковались лужи.
Первым ледком сковались лужи. Как диковинные зеркала и вмёрзшими листьями – золотыми, красными, зелёными. Маленькими, большими. Цветная мозаика радует глаз. А между листьями трава коричневыми стебельками узор подчеркнула. И переливается застывшее зеркало под солнечными лучами.
Некоторое время – и картина растает. Пока холод не овладеет ею полностью. В последних тёплых лучах нежатся синички.
81. Золотые кроны как купола невиданных храмов.
Золотые кроны как купола невиданных храмов. Встанешь под такой купол, взглянешь вверх, а оттуда свет мягкий падает, колышет воздух невидимо. Даже если пасмурно, даже когда дождь. Сияет купол огнём первозданным. Густые кроны не поддаются ветру. Только когда решат сами, что пора – и возносится ввысь золотой храм, распадается на лепестки-листики, смешивается с другой листвой. Разлетается с ветром.
Разбрызгивая последние капли золотого света.
82. Запутались листья в сухой траве.
Запутались листья в сухой траве. Ажурные рябиновые и ковыль составили единое целое. Три красные ягодки украсили жёлтый стебель. Невиданный сад вырос на поляне! Косые солнечные лучи высветили длинные тени. Тени слились с тонкими веточками берёзы. Зацепившиеся за веточки листики липы кажутся парящими в воздухе.
83. То, что когда-то было сорной травой, осенью превратилось в изысканное изящество.
То, что когда-то было сорной травой, осенью превратилось в изысканное изящество. Высокий куст чертополоха неброского светло-коричневого цвета на фоне пожухлой травы и далёких групп жёлтых крон смотрится великолепно. Точёные коробочки с чешуйками оттеняются сухими листьями. Изящество и нежность – основные краски осени.
84. Тихо шелестит ковыль на косогоре.
Тихо шелестит ковыль на косогоре. На пределе слуха. Осенняя музыка охватывает неожиданно, когда уже перестаёшь вслушиваться. Просто отдаваясь ритму аэра да движению далёких липовых крон на пронзительно голубом небе. Мгновенные аккорды заполняют душу своей мимолётностью соприкосновений. Терпкие воздушные потоки приподнимают сухие головки-метёлки ковыля, раскрывая их и распушая. Длинные травы вплетаются друг в друга, соприкасаются и проносятся рядом – огромное переливчатое рыжее море пожухлой травы завораживает.
Надо отдаться этому чувству … и сесть рядом на старый пень. Соединяясь и вплетаясь в общий поток сопричастности всего со всем. Вбирать в себя запахи полной грудью – пахнет яблоками и острой свежестью утренних заморозков. Старые яблоневые сады засыпали землю своими плодами.
Вот такое волшебное осеннее вино, настоенное на яблоках и песнях ковыля. Можно сидеть очень долго, отрешаясь от суеты. Но заходит солнце за жёлтые кроны, и заметно холодает. Песня ковыля затихает в тумане. Пора возвращаться.
85. Осенний воздух можно черпать ложкой.
Осенний воздух можно черпать ложкой. И когда солнце, и когда дождь, и когда ветер. В разноцветной обёртке тепло лета и кристалл мороза зимы. Всё живёт вместе. Неслышимая мелодия очувствует свои ритмы глубинным камертоном. И он несказуемым отпечатком входит в сердце.
86. Чем больше, многогранней и легче вхожу в пёстрый мир многомерья …
Чем больше, многогранней и легче вхожу в пёстрый мир многомерья, тем меньше памяти остаётся у меня на бытовые дела. Их становится всё меньше, даже бесполезно пытаться их запомнить. Остались самые необходимые, пока мой мозг и сознание проявляются в данной реальности, где я и пишу книгу «Лепестки Бытия». Я уже практически отошла от намерений; необходимое само приходит в мои будни и встраивается на своё место. Чем больше «лепестков» ложится на эти листы, тем меньше меня остаётся здесь. Как процесс замещения. Дни и так проносятся мгновенно, а если им помочь «Лепестками …», тогда время сокращается почти до нуля. Вот настало утро. От текущих домашних дел отвлекли два «лепестка». Их надо обязательно записать. А потом … вечер!
Ожерелье касаний Беспредельностью.
Незаметно погружаешься в неё.
87. Пошёл снег.
Пошёл снег. Первый и редкий. Прозрачное дуновение из снежинок. Упала снежинка в воду. А потом случилось нерукотворное чудо. Если нечто падает в воду, от удара расходятся круги. Но от снежинки сначала родились не круги. Форма снежинки. Всё больше, крупнее, чётче. Пока вдруг водяная «снежинка» не вздрогнула, очертания стёрлись … миг – и возникла обыкновенная «волна» в форме круга. Это было так удивительно!
88. Осеннее и весеннее небо одинаковы …
Осеннее и весеннее небо одинаковы – тот же ослепительно голубой цвет и та же бездонность. Те же голые ветви, возносящиеся ввысь. И не поймёшь, пока вниз не глянешь.
89. Голуби ходят, двигая головой вперёд-назад.
Голуби ходят, двигая головой вперёд-назад. Может, так им ходить легче. Большинство людей ходят примерно так же, только двигают головой вверх-вниз. То поднимут лицо, то снова опустят. Бездумный процесс. То ли оступиться боятся, то ли ищут что-то. А, может, просто спят.
90. За пределами разума – огромная страна.
За пределами разума – огромная страна. Когда научаешься жить с открытым разумом – столько возможностей! Так и хочется уплыть по проторенной ранее тобою же дороге. Известные дороги – самые короткие.
91. Какое интересное дерево!
Какое интересное дерево! Вроде бы липа, а свисают с веточки рябиновые гроздья. Ветер шутник постарался – сорвал рябиновые гроздья и бросил их в крону липы.
Рябиновая липа – так необычно.
92. А, собственно говоря – что такое МИГ?
А, собственно говоря – что такое МИГ? В каких единицах он измеряется? И миг – что? Движения или кажущегося покоя? Рождения или ухода. Дыхания. Какого-то неуловимого импульса, как отблеск зарницы. И всё же он есть, когда создаются эти строки. Удивительно. Неосязаемо и ощущаемо одновременно.
В какой реальности ты живёшь?
Здесь … или … нет …
93. Каждый миг-лепесток как привет из многомирья …
Каждый миг-лепесток как привет из многомирья, из другой реальности. Которая начинается здесь, в обыкновенных делах обыкновенных людей. Она, иная реальность, проходит незамечена, а сила её умножается. Свои послания она доносит незамутнёнными, ибо многие видят, не видя. Слышат, не слыша. Да и разгляди попробуй, когда Время так ускорилось, что того и гляди, в глазах зарябит. Похоже, глаза, как таковые становятся беспомощны. Но их можно настроить на иную
волну восприятия, как радиоприёмник. Тогда будет и видение, и слышание, и очувствование. По всем параметрам и спектрам. У каждого сознания свой мир. У каждого Мига своя вечность.
94. Мне нравится, едва проснувшись, приоткрыть окно и …
Мне нравится, едва проснувшись, приоткрыть окно и через маленькую щёлочку понюхать воздух. Какой он сегодня? Студёный. Остро-пряный. Как в приближении снега. Нотки лаванды и мяты. Рябиновое послевкусие и чуть слышная далёкая беседа птиц у реки. Если идти гулять, потеплее оденься.
Неутомимый Мюнхгаузен однажды поведал миру сокрушительную тайну – оказывается, самые глупые дела творятся с серьёзными лицами. И советовал улыбаться.
… на встречном эскалаторе поднимаются люди с хмурыми лицами. Они погружены в свои переживания. Среди них – белое пятно. Вглядываюсь – Ангел!
Белые крылья топорщатся вверх; укороченные, наверное, мода такая у современных ангелов. Белый контур нимба над лохматой макушкой. Белая куртка. Белое лицо. Это – мим! Он тоже серьёзен. Но от его серьёзности хочется смеяться, что невольно начинают делать люди вокруг него. Сейчас он выйдет в город и пойдёт сквозь людской поток с комичной серьёзностью.
Мне очень нравится встречаться с мимами … а уж пообщаться с ними всегда праздник! Такое откровение чувств встречается разве что у влюблённых – когда обнажена сакральность. По жизни повезло встречаться с этими актёрами и разыгрывать пантомимы, здесь же, на улице. Невероятное наслаждение, непредсказуемая стремительность, когда вливаешься в чужой поток, а потом ведёшь свою партию ….
Божественная импровизация! Без текстов и слов. Стало всё больше появляться этих замечательных людей, без страха входящих в самую серьёзность будней. Придуманную, разумеется. Ха! Меня, наверное, побили бы те люди с хмурыми лицами, если бы услышали или прочитали ЭТО. Но они далеко.
Реакция людей на мимов спонтанная. Большинство сразу отодвигаются или – если нельзя это сделать, едут в метро, например – прячут лица за газетами. Или делают вид, что уснули. Им страшно просыпаться! Страшно оказаться рядом с мимом. Фактически, рядом с самим собой.
… со мной рядом в вагоне метро едет мим. Встречаемся глазами. И спонтанно начинаем разыгрывать сценку двух влюблённых. Не обращаем внимания ни на кого. Мы одни! И такая нежность, потрясающая до глубины души. Ибо мы – не играем. Мы живём. Потому что играем. Потом замечаю, как у людей на глазах навернулись слёзы. А ведь мы с мимом не знакомы. Прощаемся, и он протягивает мне воздушный шарик.
Знаю, встречу надо закончить радостно и, надув шар, начинаю играть, понемногу выпуская воздух из «хвостика». Звуки, разумеется, чудовищны, смесь скрипа с поросячьим визгом. Однако, рождается мелодия! Мим хлопает в ладоши, отбивая ритм. К нему начинают присоединяться люди, хлопая в такт.
Я выхожу на своей станции, подарив всем воздушный поцелуй. Люди машут мне в ответ, оборачиваются с улыбками. Поезд уходит, но успеваю заметить, как мим предлагает шарик девушке напротив. Как мудро. И бесконечно нежно.
75. Вечер. На улице дождь, а зонт остался дома, как назло.
Вечер. На улице дождь, а зонт остался дома, как назло. Прыгаешь через лужи, намокая при этом ещё сильнее. И вот ты дома. Стремительно скинув одежду – потом разберусь! – вносишься в ванную … включаешь горячий душ … и кто сказал, что на Земле в бытовых условиях нирвана невозможна?
Упругие струи прыгают по телу, выбивая холод улицы и холод души. Тепло растекается, заполняя собой тело. Оно расслабляется и возрождается.
Или – ванна с ароматами. Хрустящая пена айсбергами плавает вокруг … запах очищает … обновляет …
76. А теперь – страшная тайна!
А теперь – страшная тайна! Чем чаще ловишь миги, тем больше (и незаметнее, конечно) заполняешься тем самым золотым светом. И худеешь, сбрасывая лишние уже килограммы. Полнеешь от худых мыслей, а если они катастрофически заканчиваются, и появляются другие … незаметно обновляешься … и удивляешься.
Миги не отвлекают от жизни.
Они и есть жизнь.
77. Какой смысл особенно печаловаться над промелькнувшим мигом?
Какой смысл особенно печаловаться над промелькнувшим мигом? Будет другой, ещё краше, в утешение ушедшему. Их смысл – в движении. Порою любуешься дождевыми кругами на воде и большими пузырями. А взять с собой не можешь. Только смотреть. Внимать. Сопереживать. Такое случается, когда свои мысли перестают мешать восприятию.
Тогда миги приходят сами.
Как откровение.
78. Осенью, даже когда днём пасмурно и идёт дождь …
Осенью, даже когда днём пасмурно и идёт дождь, на улице всё равно светло. Жёлтая листва излучает солнечный покой. Пространство расширяется, раздвигая прежние рамки. Даже ночью, когда лунный свет коснётся листвы, рождаются ореолы явственного света. Или – горящие фонари в городе.
Ощущение нереальности. Словно попадаешь в другой мир. Такое же ощущение нереальности возникает зимой,когда снег одевает кроны пушистыми хлопьями, а сквозь ветви струится свет фонаря. Отражение снега на снеге невероятно прекрасно. Чарующе. Трогательно. И очень зыбко. Любое касание ветерка нарушает сказку. И только голые ветви топорщатся в разные стороны, а под деревом лежит неопрятная кучка снега.
Это и говорит о зыбкости мгновений. Скоротечности.
И даже, возможно, нереальности.
79. Вот усталая и издёрганная женщина …
Вот усталая и издёрганная женщина кричит на своего ребёнка. Она плохая? Нет! Это город сделал. Поэтому так важно умение видеть. Всей глубиной своего существа, на какую вы способны.
80. Первым ледком сковались лужи.
Первым ледком сковались лужи. Как диковинные зеркала и вмёрзшими листьями – золотыми, красными, зелёными. Маленькими, большими. Цветная мозаика радует глаз. А между листьями трава коричневыми стебельками узор подчеркнула. И переливается застывшее зеркало под солнечными лучами.
Некоторое время – и картина растает. Пока холод не овладеет ею полностью. В последних тёплых лучах нежатся синички.
81. Золотые кроны как купола невиданных храмов.
Золотые кроны как купола невиданных храмов. Встанешь под такой купол, взглянешь вверх, а оттуда свет мягкий падает, колышет воздух невидимо. Даже если пасмурно, даже когда дождь. Сияет купол огнём первозданным. Густые кроны не поддаются ветру. Только когда решат сами, что пора – и возносится ввысь золотой храм, распадается на лепестки-листики, смешивается с другой листвой. Разлетается с ветром.
Разбрызгивая последние капли золотого света.
82. Запутались листья в сухой траве.
Запутались листья в сухой траве. Ажурные рябиновые и ковыль составили единое целое. Три красные ягодки украсили жёлтый стебель. Невиданный сад вырос на поляне! Косые солнечные лучи высветили длинные тени. Тени слились с тонкими веточками берёзы. Зацепившиеся за веточки листики липы кажутся парящими в воздухе.
83. То, что когда-то было сорной травой, осенью превратилось в изысканное изящество.
То, что когда-то было сорной травой, осенью превратилось в изысканное изящество. Высокий куст чертополоха неброского светло-коричневого цвета на фоне пожухлой травы и далёких групп жёлтых крон смотрится великолепно. Точёные коробочки с чешуйками оттеняются сухими листьями. Изящество и нежность – основные краски осени.
84. Тихо шелестит ковыль на косогоре.
Тихо шелестит ковыль на косогоре. На пределе слуха. Осенняя музыка охватывает неожиданно, когда уже перестаёшь вслушиваться. Просто отдаваясь ритму аэра да движению далёких липовых крон на пронзительно голубом небе. Мгновенные аккорды заполняют душу своей мимолётностью соприкосновений. Терпкие воздушные потоки приподнимают сухие головки-метёлки ковыля, раскрывая их и распушая. Длинные травы вплетаются друг в друга, соприкасаются и проносятся рядом – огромное переливчатое рыжее море пожухлой травы завораживает.
Надо отдаться этому чувству … и сесть рядом на старый пень. Соединяясь и вплетаясь в общий поток сопричастности всего со всем. Вбирать в себя запахи полной грудью – пахнет яблоками и острой свежестью утренних заморозков. Старые яблоневые сады засыпали землю своими плодами.
Вот такое волшебное осеннее вино, настоенное на яблоках и песнях ковыля. Можно сидеть очень долго, отрешаясь от суеты. Но заходит солнце за жёлтые кроны, и заметно холодает. Песня ковыля затихает в тумане. Пора возвращаться.
85. Осенний воздух можно черпать ложкой.
Осенний воздух можно черпать ложкой. И когда солнце, и когда дождь, и когда ветер. В разноцветной обёртке тепло лета и кристалл мороза зимы. Всё живёт вместе. Неслышимая мелодия очувствует свои ритмы глубинным камертоном. И он несказуемым отпечатком входит в сердце.
86. Чем больше, многогранней и легче вхожу в пёстрый мир многомерья …
Чем больше, многогранней и легче вхожу в пёстрый мир многомерья, тем меньше памяти остаётся у меня на бытовые дела. Их становится всё меньше, даже бесполезно пытаться их запомнить. Остались самые необходимые, пока мой мозг и сознание проявляются в данной реальности, где я и пишу книгу «Лепестки Бытия». Я уже практически отошла от намерений; необходимое само приходит в мои будни и встраивается на своё место. Чем больше «лепестков» ложится на эти листы, тем меньше меня остаётся здесь. Как процесс замещения. Дни и так проносятся мгновенно, а если им помочь «Лепестками …», тогда время сокращается почти до нуля. Вот настало утро. От текущих домашних дел отвлекли два «лепестка». Их надо обязательно записать. А потом … вечер!
Ожерелье касаний Беспредельностью.
Незаметно погружаешься в неё.
87. Пошёл снег.
Пошёл снег. Первый и редкий. Прозрачное дуновение из снежинок. Упала снежинка в воду. А потом случилось нерукотворное чудо. Если нечто падает в воду, от удара расходятся круги. Но от снежинки сначала родились не круги. Форма снежинки. Всё больше, крупнее, чётче. Пока вдруг водяная «снежинка» не вздрогнула, очертания стёрлись … миг – и возникла обыкновенная «волна» в форме круга. Это было так удивительно!
88. Осеннее и весеннее небо одинаковы …
Осеннее и весеннее небо одинаковы – тот же ослепительно голубой цвет и та же бездонность. Те же голые ветви, возносящиеся ввысь. И не поймёшь, пока вниз не глянешь.
89. Голуби ходят, двигая головой вперёд-назад.
Голуби ходят, двигая головой вперёд-назад. Может, так им ходить легче. Большинство людей ходят примерно так же, только двигают головой вверх-вниз. То поднимут лицо, то снова опустят. Бездумный процесс. То ли оступиться боятся, то ли ищут что-то. А, может, просто спят.
90. За пределами разума – огромная страна.
За пределами разума – огромная страна. Когда научаешься жить с открытым разумом – столько возможностей! Так и хочется уплыть по проторенной ранее тобою же дороге. Известные дороги – самые короткие.
91. Какое интересное дерево!
Какое интересное дерево! Вроде бы липа, а свисают с веточки рябиновые гроздья. Ветер шутник постарался – сорвал рябиновые гроздья и бросил их в крону липы.
Рябиновая липа – так необычно.
92. А, собственно говоря – что такое МИГ?
А, собственно говоря – что такое МИГ? В каких единицах он измеряется? И миг – что? Движения или кажущегося покоя? Рождения или ухода. Дыхания. Какого-то неуловимого импульса, как отблеск зарницы. И всё же он есть, когда создаются эти строки. Удивительно. Неосязаемо и ощущаемо одновременно.
В какой реальности ты живёшь?
Здесь … или … нет …
93. Каждый миг-лепесток как привет из многомирья …
Каждый миг-лепесток как привет из многомирья, из другой реальности. Которая начинается здесь, в обыкновенных делах обыкновенных людей. Она, иная реальность, проходит незамечена, а сила её умножается. Свои послания она доносит незамутнёнными, ибо многие видят, не видя. Слышат, не слыша. Да и разгляди попробуй, когда Время так ускорилось, что того и гляди, в глазах зарябит. Похоже, глаза, как таковые становятся беспомощны. Но их можно настроить на иную
волну восприятия, как радиоприёмник. Тогда будет и видение, и слышание, и очувствование. По всем параметрам и спектрам. У каждого сознания свой мир. У каждого Мига своя вечность.
94. Мне нравится, едва проснувшись, приоткрыть окно и …
Мне нравится, едва проснувшись, приоткрыть окно и через маленькую щёлочку понюхать воздух. Какой он сегодня? Студёный. Остро-пряный. Как в приближении снега. Нотки лаванды и мяты. Рябиновое послевкусие и чуть слышная далёкая беседа птиц у реки. Если идти гулять, потеплее оденься.